Изумрудная эта бермудь

                     В. Бродскому

              1

Протаскивать под килем корабля,
сажать на муравейник, лбом - о клаву - 
равно. Неистребимо тра-ля-ля
из зоны пишущих (кому?) маляву.

На кванты смысл игрушки разложив
и выдрав из неё начинку теста,
душой огранить и стиль-эксклюзив
и обречённость на hi-tech подтекста.

Но если стоит свеч игра в слова,
то вряд ли жизнь и смерть достигнут мессы.
А музыка касается едва
строки - и смысла многоточье неуместно.

Искать алхимий камень - по воде
ходить, но слов и женщин глубь - лишь бродом.
Искусство длит за смертью тех, удел
чей - предаваться жизни. Так, Володя?

              2

Ты поближе к майя - как там бактун:
схлопнет время, потрясёт вкривь-вкось,
fuck случится фактом, сбрендит фатум,
как всегда, проскочим на авось?

А не та, таки иная лажа
выбьет нас из этой селяви,
заискрит след медью эпатажа
или струнным шёпотом любви - 

суть уже не в музыке и форме
от болтливой братии сирен:
пусть в словах-матрёшках пляшет фортель,
но за нас решили, что мир - тлен.

И все наши, право ж, заморочки
пылью лягут под копыта блед...
Но когда здесь будут ставить точку - 
брось мне строчек горсть. В квант-амулет.

              3
 
Нас в святые, даст Бог, не допустят,
но денька через три в феврале
валентиновых всех муси-пуси
с вовкобродских не стащишь колен.
  
Всех приветить и с каждой минуту
поболтать - пустяки. Вездесущ.
И, конечно, вспомянет Анюту,
на диване Анюту-красу.
  
Нас танцуют, и мы не морозим,
словеса параллеля годам,
под шутов и пророков чуть косим
между дамскими дам и не дам.
  
Быть не быть - это вряд ли повыше,
но, упав или приняв на грудь,
мы и в сотню съезжать будем с крыши
в изумрудную эту бермудь.
  
Раздеваешь ли луковку-слово
или девы крадёшь поясок - 
февралёво живи, февралёво
чтоб не гнулось! Будь здрав, тёзка. Чок!