Я плакать не хочу, хоть не отходит сердце. К забытому ручью по камешкам из терций спущусь напиться детства с вершины лицедейства, где пугалом торчу. Век-шут при королях заматеревших истин, где на вторых ролях - звезда, душа и листья, где голый, как софизм, их точит червь всех мистик - вселенский атеизм. Но как поймать мотив: откуда и зачем мы, ладони опустив в ручей почти лечебный - иль ключ к заветной дверце, где мегафон системы не заглушает терций?